ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

В одной из экспериментальных постановок Акского фестиваля, английская прогрессистка, влюблялась  в молодого араба, когда он с вдохновением произносил: «Я не могу быть с тобой, потому что хочу умереть с честью! (Ламут ба Кавод!» )  А «кавод» для него был убивать евреев, и играл вместе с любителями израильский арабский профессиональный актер Мухаммад Бакри.

Злата Зарецкая

Еврейско-Арабский диалог на современной израильской сцене как путь к преодолению конфликта 1950-2022

Посвящается моему выпускнику в школе Эль Арци Давиду Маркусу, погибшему в шабат защищая право евреев молиться праотцам в Кирьят Арба в 2005г.

«Война в духе более опасна, нежели война в поле. Духовное убийство еще более преступно, нежели физическое. В сумерках повседеневности могут постепенно вползти жестокость, вульгарность и эгоизм. Духовный сад нуждается в орошении даже больше, нежели материальный», — писал Николай Рерих на заре 20 века, призывая всех перед лицом грядущих катастроф хранить Культуру как Державу Света — единственную, способную объединить народы в свободную общину во имя эволюции, а не взаимоуничтожения. «Знамя Мира есть знамя Культуры!» Культура и есть моление о Мире. Живая Этика семьи Рерихов оказалась пророческой и для Израиля.

Изображение межнационального конфликта евреев и арабов на государственной сцене стало изначально с 1950г. камертоном духовной ауры нового государственного Израильского Театра Каково соотношение победителей и побежденных? Где исторические корни трагедии? Что морально, а что преступно? Каковы традиционные ценности друг друга? Возможно ли взаимопонимание, а не война ? Какими средствами можно достигнуть цели? Где грань между правдой и ложью, между искусством и «желтой прессой», ради эффекта коверкающей факты? Как деятели театра борются с делигитимацией Израиля? Удается ли создать на сцене образ «средиземноморской культуры»? Все эти вопросы откристаллизовались в течение 32 лет изучения театра страны.

Я столкнулась с этой болевой темой сразу на Аккском фестивале на Суккот 1991г. спектакль «Ба-эин мильхама» — «В отсутствии войны» по пьесе Эмануэля Пинтера, в постановке Ави Малка. Своеобразные записки сумасшедшего, где в центре «политическии идиот», переживший в Израиле не одну войну. В утопической мечте об отсутствии стрельбы, о покое, о мире с арабами он сходит с ума. Это был акт жертвоприношения во имя истины о кровоточащем мире. Актер режиссер, сценограф, композитор сливались здесь в пацифистском антивоенном порыве.

Тогда я увидела впервые совместный спектакль арабо-еврейской группы Игаля Эзрати (доныне режиссера Арабо-Еврейского театра в Яффо) «ХА Эрев Рокдим» — Сегодня вечером танцуем» 1919-1991 в хореографии Габи Эльдор. Сквозь модные танцы эпох, визуальную пластику времени, словно с картин художников, они показали обратную перспективу страны за 100 лет в пространстве маленького уютного кафе — Это была хореографическая драма общества, пытающегося преодолеть сердечно, ритмом, прикосновением, любовью — национальное противостояние. Но забвение только снится. Танцы обрывались взывом и немым вопросом к публике: неужели не сможем победить любовью столкновение интересов?!

В 1993 на этот же вопрос попытался ответить иерусалимский театр Хан в совместной коопродукции по Шекспиру Ромео и Джульета, в режиссуре Эрана Баниэля и Фуада Авуада. Халифа Натур — Ромео объяснялся Джульете на арабском, а Орна Кац — Джульета на иврите. Влюбленные говорили на языке чувств и вновь погибали, бросая вызов заносчивым Монтекки и Капуллети , у которых лишь на минуту погребенья застыл маятник войны.

Горькой док. комедией представила столкновение арабо-еврейских интересов Эяль Ронен в 1998 в театре Камери в своем спектакле «Плонтер», что в переводе с Идиш означает запутанный узел. Плонтерим на иврите означает запутавшиеся окончательно. Врачебным эффектом стал прием перемены национальных ролей, где арабские актеры играли евреев, и наоборот. Тексты, перебивая и смешиваясь звучали на двух языках, сопровождаясь параллельным переводом, создавая тон единого музыкального звукоряда. Эяль Ронен — строила действие словно семейный трагический анекдот, в котором зрители присутствуют как бы на веселой вечеринке с картинками, знакомыми каждому в зале. Вот «аидише маме» закармливает своего сына, вырвавшегося из армии, пустяками, приобретающими в ее громовом исполнении вселенские масштабы. А вот деточки в арабском детсадике играют в шахидиков, с благоговением преображая рюкзачок в бомбочку. По мысли режиссера, все мы варимся в одной кастрюле, имя которой история, и потому арабские актеры играли еврейских поселенцев, а еврейские — арабских школьников, воспитанных на ненависти к Израилю… Сцена с двигающимися серыми щитами время от времени заливалась синим светом с пунктирами колючей проволоки и скелетами взорванных автобусов. Кто виноват? У Эяль Ронен — верующие евреи. Спектакль превращался в национальный самосуд в сцене, где религиозные мамы, на фоне стрельбы перекидывались мячами-куклами, как своими детьми, отправляя их на фронт защищать поселения…

Более точен оказался Ицик Вайнгартен — режиссер вселенской еврейской совести в авторском спектакле «Мухамад-Мендель» в 1994 г. Он приравнял еврейские и арабские проблемы по человечески, рассказав о дружбе выброшенного родителями из окна Менделя по дороге в Освенцим и Мухамада — ставшего бездомным после бегства близких в 1948. По мысли Вайнгартена оба изгои истории, у которых одна общая человеческая боль.

Все мы братья — об этом была  дрампантомима Анны Власовой в режиссуре Геннадия Бабицкого из театра Мешулаш «Эм коль хай» — «Мать всех живых» о женщинах Танаха. Мать всех живых Ривка на равных у сердца держит куклы Якова и Эсава — двух братьев-прародителей человечества, призывая не забывать, о том, что мы все одной крови…

Там, где есть война амбиций — возникает истинная реализация Ада. Гармония только на пути преодоления самомнения, тщеславия, гордыни Притча Ханоха Левина «Убийство» в Камерном театре в 1998 в режиссуре Омри Ницана обладала пророческим призывом к милосердию, словно благословением…. И без того провокативный бунтарский текст был воспроизведен на премьере режиссером О. Ницаном с шекспировской кровавой страстью в духе средневековых мистерий, судилища на миру. Зрелища убийства разворачивалось, как церемония, по нарастающей трижды: военное, мирное и беспричинное… Евреи-солдаты убивают араба-хамасника прямо накануне объявления перемирия, его обезумевший отец на пляже расстреливает в упор случайно подвернувшегося наивного жениха и насилует невинную невесту… Наконец грязные наглые, избалованные наркоманки, словно адские фурии, забивают ради забавы бедняка. Узнаваемые знаки кровавой реальности, превращались по восходящей в универсальную картину бесконечной ненависти, из которой не вырваться, царство дьявола на земле.

Это был сильнейший зрелищный духовный катарсис — очищение после потрясений приходило постепенно, как принято в фольклорном театре, через «оживающих мертвых», певших свою прощальную песнь вспоминающим их родителям. И лишь в конце на фоне освещенных солнцем конструирующих играющих в свой будущий мир малых деточек постаревшие солдаты, не разбирая дороги от слепоты, ищут Отца, чтобы объяснить… Но черно в глазах, лишь постукивает посох. Может быть дети найдут и восстановится ими Его Мир на земле?! Спектакль «Убийство» Омри Ницана по Ханоху Левину — гениальная реплика в отнюдь незаконченном споре…

В 2001 на фоне интифады, взрывов, гибели в Акко был показан как исцеляющий обряд спектакль Оснат Алькабир «Язык общения» — «Сафа Мешутефет». Это был ритуал жизни через транс-театр, в который погружали зрителей во имя спасения каждого. И я видела, что у многих проходила сердечная боль, блестели глаза и речь потом лилась, как освежающий водопад… Оснат Алькабир скромно назвала свою работу «cадна» — урок. Все деиствие было построено прежде всего на соучастии каждого: всех просили выпрямить спину, глубоко вздохнуть и вслед за ведущей, излучавшей тепло, доброту, ум и талант, предлагалось спеть несколько успокаивающих несложных мелодий, объясняя при этом смысл и значение звуков, жестов и игры слов на разных языках — хинди, иврите и арабском. Как только зрители превращались в единую слушающую массу, объяснение незаметно прекращалось, органично переходя в игру актеров, преображавшихся на наших глазах в персонажей несложного сюжета о чести и благородстве людеи разных национальностей, способных не убивать, но жертвовать собой ради друг друга… Наивный рассказ был разыгран сразу на трех площадках с тропой цветов между зрителями. Великая культура Индии, представленная живым оркестром, традиционным «значимым» гримом и жестом (вплоть до разговора глаз, рук и цветов — розового, голубого и черного на фоне белых костюмов), как бы растворяла враждующее звучание разных языков, создавая общий язык взаимопонимания. Это была мастерская оздоровляющего транс-театра, в котором люди на практике учились любви, контрастируя разбушевавшейся за пределами зала ненависти. Воистину, велик был тогда Израиль, где с однои стороны мертвые дети в кафе, автобусах и танцевальных площадях, а с другои — академия жизни на сцене, где учат через игру — трансцедентальной медитации во имя выживания, духовного единения и гармонии. А в центре был простенький сюжет о любви, которую так легко и так опасно потерять.

В 2001 «Молитва» — спектакль Аккского арабо-еврейского театрального центра открывал фестиваль трижды. Все примагничивались гармоничным зрелищем на фоне огней, где пластика и христианские, иудейские и мусульманские молитвы звучали каждая на своем языке отдельно и сливаясь. По мысли режиссера Смадар Яарон все они — просьба к Богу о мире и благополучии каждого на земле. Казалось мир был возможен.

Но в 2008 были стычки, поджоги — фестиваль был отменен. А в 2021 был сожжен арабо-еврейский театр в Акко, символ консенсуса — духовного сосуществования. В этом 2022 году театральный форум несмотря ни на что все таки состоялся, ибо почти все было восстановлено на общие деньги… Как сказал Маисра Масауи — арабский актер центра театра в Акко —

«Моя религия — человек. Как только каждый поймет, что он — это я, а не другой, что мы все — один Адам, войны прекратятся».

Но Мони Йосеф — еврейский режиссер, считает иначе:

«Столкновения еще будут: крайние есть с двух сторон»

Но мы евреи и арабы как театр — не образец консенсуса мы АХАД — один, а не двое , мы — семья.

Только в присоединении к Лиге Культуры подобных просветленных творцов — возможен Мир — считал Н. Рерих.

«Возжем огонь сердца как Всемирная Лига Культуры и пойдем к Единому Высшему Свету!»

Дай Бог, чтобы его мысли о Культуре, как твердыне мира воплотились в новой средиземноморской красоте, где как в мозаике засверкают оттенки каждой традиции и еврейской и арабской.

Однако нынешняя война ментальностей, запечатленная хаосом многочисленных убийств и сожжением еврейских детей и матерей, ставит под сомнение возможность сосуществования культур. Время покажет…

***

Текст, предлагаемый Вашему вниманию, создавался в течение десятилетий после соглашений Осло, основанных на идее создания новой ближневосточной культуры исходя из стремления к «миру» между евреями и арабами. Кровавая история, взрывы автобусов, наезды на ожидающих автобуса, убийство молодежи в кафе и на танцплощадках, ножи в спину гуляющим в парке женщинам и т. д. не останавливали теоретиков сосуществования, считавших  погибших на пути к цели закономерными «жертвами мира», «Идея территории в обмен на спокойствие» кружила головы демонстрантам «Шалом Ахшав!» Ради «коэгзистенс» — сосуществования — отдали Хеврон, Шхем, Бейт Лехем, поселения Самарии и Гуш Катифа. «Арабские трудящиеся» в благодарность избрали правительство ХАМАСа, которое, используя  электроэнергию, воду и  миллионы Израиля, открыто заявили о незаконном существовании «государства апартеида».

На сценах театров Израиля параллельно стремлению распутать клубок еврейско-арабских отношений, установить над-пространственный диалог культурных традиций шли спектакли, где муссировалась идея  арабской чести. В одной из экспериментальных постановок Акского фестиваля, английская прогрессистка, влюблялась  в молодого араба, когда он с вдохновением произносил:

«Я не могу быть с тобой, потому что хочу умереть с честью! (Ламут ба Кавод!)»

А «кавод» для него был убивать евреев, и играл вместе с любителями израильский арабский профессиональный актер Мухаммад Бакри. На сцене театра «Камери» в начале 2000-х шел спектакль «Квод авуд» — «Утраченная честь», где по сюжету арабский юрист в Америке после потери работы убеждал жену и зрителей, что его финансовая поддержка террора — это его путь к восстановлению «самоуважения».  Весь спектакль был посвящен теоретическому оправданию  арабского террора. Проблема была в том, что его играли еврейские актеры в центре Израиля.  На сцене театра «Гешер» в это же время был поставлен спектакль «Родеф афефоним» — «Бегущий за бумажным змеем», где с сочувствием и высоко профессионально изображались страсти арабского юноши из Афганистана. Все было бы прекрасно, но именно тогда из Газы на приграничные поля евреев летели бумажные змеи с зажигательной смесью, уничтожавшие урожай. Театральная постановка в этой ситуации звучала просто предательски. Слепота последователей концепции мирного договора с алогичными бандитами, тренировавшимися открыто у границ Израиля, нежелание смотреть правде в глаза, ослабление страны бесконечными спорами и протестами и как итог — сознательно усыпленная концепцией «мира»  бдительность, привели к трагедии 7 октября 2022, которая продолжается до сих пор. Диалог евреев и арабов на израильской сцене во имя создания общей средиземноморской культуры, о котором я писала в этой статье, остается пока лишь мечтой. Но может быть когда-нибудь наступят времена, когда перекуют мечи на орала, и волк будет возлежать с ягненком, и Дом Бога станет Домом Молитвы для всех народов и культура каждого народа станет для всех источником не тьмы, но света….